Багровый пик - создает атмосферу дискомфорта не только зрительными, но и звуковыми образами. В ход идет и пробирающая до костей музыка Фернандо Веласкеса, и большие черные мотыльки, являющиеся в некоторых религиях символом души покойного. Они кружат там, где появляются призраки, вызывая неприятный холодок шелестом сухих дрожащих крыльев; а порывы ветра на улице или шум воды оборачиваются стонами ветхих стен или завываниями в ржавых трубах.
Символичен и образ разрушающегося дома Шарпов — старинного родового поместья, похожего на логово то ли Синей Бороды, то ли заколдованного принца из «Красавицы и чудовища». Здание с запретными комнатами и прогнившей крышей, отданное на растерзание дождям и ветрам, медленно погружается в красную, словно пропитанную кровью невинных жертв, глиняную почву под грузом хранимых им мрачных тайн. При этом, несмотря на весь мистический антураж, фильм внезапно оборачивается психологическим триллером, что, однако, не мешает дель Торо использовать такой затертый до дыр штамп классического ужастика, как глупое поведение персонажей, принимающих пищу из рук отравителей и отправляющихся на встречу с потенциальными убийцами в одиночку и без оружия.